Форум » Библиотека » Смешные истории про животных » Ответить

Смешные истории про животных

МЕДАНЖЕН:

Ответов - 68, стр: 1 2 All

Шансэ де Прованс: Дар Сердца Ты меня смешишь. Я же пошутила

Дар Сердца: Шансэ де Прованс пишет: Ты меня смешишь. Я же пошутила А правда кто-нить мог в рассказ свою породу вставить

Туся: Рассказы Натальи Субботиной (Чебоксары, Россия) о любимом южаке Жемчужный Кумир Бризе Автор рассказов - (С) Наталья Субботина, 2008-2009 из раннего Бриза... Большинство людей воспринимает Бриззи с первого взгляда как взрослого пса, хотя ему всего ничего по сути – третий месяц - за дворянина. А еще шилопопость в нем активно уживается с актерством: строит голодные глазки всем из-под челки, за что регулярно получал доп. питание от охранников питомника, где мы жили некоторое время ( уже не знала как на отдельные личности воздействовать!!!) и даже от недавно работающих на территории рабочих. Уж больно вид у собачки голодный, твердят они как сговорившись. (а эта собачка активно смела свою пайку корма, получила корм за дрес.команды и просто налопалось того, что мимо пролетало - жуки, пчелы - и пробегало). Я не сомневаюсь, что Бриззи с мастерством, на которое бы даже Станиславский воскликнул "верю!", играет свою роль и аппетитом сжирает "аплодисменты" наивных зрителей. Уже в пору было на дверь домика нашего КППшного вешать табличку (для тех, кого не успела увидеть и оповестить о том, что ЮЖАК КОРМЛЕННЫЙ!!!) ТИПА "Собачку кормить исключительно свежатиной с кровью. Предпочтение отдается человеческим рукам и мягким местам".


Туся: Ночь. Спим. Вернее, сплю я, а некоторые толстопопые собаки (читай - Бриз) решили, что совершается жуткое преступление, которого нельзя допустить. И посчитали своим долгом его - преступление - предотвратить любой ценой. Просыпаюсь я от шебуршания и копошения в темноте. В доме кто-то есть! Посторонние? Но тогда бы собак поднял на ноги все и всех. А, кстати, где собак? Зову Бриза. Невнятные шорохи и шелесты умирают на месте. Тонкости быта: электричества в домике, где я работала и ночевала летом, нет, так что включить свет и лицезреть, что же конкретно затихло бездыханным возле шкафа не могу. Но догадываюсь. вглядываюсь в темень и того, кто темнеет ворохом, прикидываясь моей одеждой. - Бриз! - голос твердеет и обещает страшную грозу темной личности, которая причудливо-непонятным образом возвышается на стуле рядом с шкафом. Слышатся судорожные движения туда-обратно, царапанье когтей по полу, елозанье какое-то. что он там делает?!! Сажусь на матрасе и понимаю. Вечером на шкаф была убрана косточка, которую полагалось съесть завтра. Шкаф - это замечательное место для хранения съедобностей в то время, когда хозяева спят, а собаке очень хочется эту съедобность употребить немедленно. Некоторые собаки посчитали, что откладывать на завтра то, что можно схарчить сегодня - это абсурд. И попытались кость достать. Допрыгнуть, видимо, не получилось - в шкафе метра полтора, а в щенке едва метр будет на цыпочках. И в какой-то момент Бриз подумал и придумал: надо воспользоваться стулом, который к этому шкафу стоит вплотную!!! Да здравствует ум! На стул песка залез. До кости не достал, само собой. И, неловко повернувшись, упал и завис в итоге (к моему резкому пробуждению) на стуле этом самом в положении переметной сумы, переброшенной через седло. То есть задние ноги и хвост по одному сторону свисают стула. Голова и передние лапы - по другую. - Брииззиии... – давясь смехом и ругательными командами, выдавила я. Собака еще судорожнее заметалась в ловушке. караул! позор! застукан на месте преступления! Страх словить наказание придал щенку ловкости, потому что он невероятным образом изловчился соскочить со стула сам и бросился ко мне лизаться. а точнее - подлизываться. дурачина. или все же умный песик? ПрЭлесть именно в том, что позор - по-спартански - не за воровство, а за то, что на воре и шапка горит. А мне позо за то, что упустила момент, когда собаке объясняют, что воровать есть великий грех, карающийся Совестью со свернутой газетой в руках по попе с размаху. Вот и расплачиваюсь по сей день. С другой стороны - это дисциплинирует. еду теперь по дому не разбрасываю. Все что делается, делается к лучшему выходит.

Туся: Встреча Эпиграф. При написании этой рассказки ни один собак не пострадал. Автор ничего не имеет против собак бойцовых пород, кроме тех случаев, когда они желают сожрать собаку автора. - о! Привет, земляк! – южак Бриз остановился на ритуальном расстоянии от молодого черного бойцового пса, вылетев на него по снежному следу. - Давай знакомиться? - Бризяк гордо закинул на спину хвост, вскинул лебединую шею, покрытую почти львиной гривой, и приготовился к детальному ознакомлению с другим кобелем, как велит инстинкт. - Кто земляк? - поперхнулся впившимся в шею при броске ошейником пес, дернув за собой улыбающегося хозяина на пару шагов вперед. - Я земляк? Ты чего обзываешься? Ты, непонятно что, с запахом собаки! - Ну, ты же живешь в одном со мной районе... - Бриз, весьма любящий собственную шкуру в целости, не спешил сокращать расстояние. - Как и другие собаки: Рон, Бетти... - Собаки?! Я, по-твоему, собака, что ли?! - пес скреб передними лапами землю, стремясь сократить меж ними расстояние. но хозяин, небрежно держащийся другой рукой за железные перила, был крепким якорем. - Я тебе сейчас такую собаку покажу! ах... ах... агрр! - он закашлялся, в очередной раз удавившись, когда взвился на дыбы. Бриз шагнул ближе, по-птичьи склонив голову набок. Пушистый хвост нерешительно качнулся в воздухе. - Так мы будем знакомиться или нет? - уточнил он у брызжущего здоровой яростью своей породы пса. во всей позе юного южака читалась тайная надежда на веселье и он спросил: - А давай ты вырвешься у своего хозяина и побежишь? А я тебя уж погоняю! Обещаю-обещаю. - Кто побежит? Я побежит? От тебя побежит? - завелся не на шутку пес, молотя прутом хвоста разреженный морозный воздух. - сейчас ты сам от меня побежишь, поджав хвост и свистя дырками в шкуре! знаешь, что поколения моих предков делали с такими нахалами как... Иди-ка сюда! Ближе-ближе! - пес помахал передними лапами, как боксер на ринге. упругое тело лучилось здоровьем и желаением набить морду. - Это ты мне говоришь? - уточнил Бриз. - Я не очень расслышал что ты там бормочешь себе под нос. говори громче! - БЛИЖЕ! ПОДОЙДИ БЛИЖЕ, УГР-ГРЫ-ГРХА-ХАХА-ГРРРРР! И Я ТЕБЕ ВСЕ ПОВТОРЮ В УХО, КОГДА ОТОРВАВ ЕГО У ТЕБЯ БУДУ ЕГО ЖЕВАТЬ! о, древняя кровь предков, она взывает во мне... БЛИЖЕ! ЕЩЕ ЧУТЬ и ... - нет, не понимаю ни слова, - печально покачал серой головой южак. - ты говоришь с набитым ртом слюны, проглоти ее и повтори сначала. говорить с набитым ртом - дурной вкус. и вообще, не хочешь знакомиться - не надо, - Бриз пожал плечами, повернулся к нему боком, храня некоторую напряженность позы. - о, вот и хозяйка моя появилась. пойдем мы. дела у нас. дела-дела, да-да. Хозяйка появилась немного раньше на сцене. но, наученная некоторым опытом ( стоит хозяину подойти к собаке и та сразу рвется к другой собаке, чувствую подмогу, а конец может быть самым разным той встречи), она стояла на повороте и ждала пока собаки сами разрулят ситуацию. очень надеясь, что Бриз не кинется считать зубы в пасти незнакомца, а хозяин незнакомца не выпустит из рук поводок. Опять же старое правило - если не уверен, что команда будет исполнена, не подавай ее - никто не отменял пока. Оценив ситуацию, зову Бриза и он танцующей походкой немедленно является. с охотой подставляя шею поводку. Я самый послушный пес, да? Так куда мы с тобой спешили до того, как я встретил этого типа? Мы опаздываем, наверное? Если бы мы не опаздывали, то я бы ему непременно навалял. Он просто нуждается в воспитательной драке - по морде лица вижу. но мы же уходим уже? вон в ту сторону. - КУДА УХОДИТЕ?! КУДА?! СТОЯТЬ!!! - взвыл пес, едва не вывернув руку хозяину. - ПУСТИТЕ МЕНЯ! я ЕМУ ТАКОГО ГРУБИЯНА ПОКАЖУ!!! агах гых-гых гррр!! ТРУС! ТРУС ПОЗОРНЫЙ! СЫН КОШКИ! - Мам, ты представляешь, - поделился со мной Бриз впечатлениями, послушно рыся у ноги в сторону калитки выхода с территОрии дач, - такой нелюдимый попался пес. бормочет себе что-то под нос, ничего не поймешь. Я к нему и так и эдак подкатывал - не хочет общаться. бучит что-то. странный какой-то. бывают же такие чудаки.

Туся: Двое Они встретились на крохотном пятачке, куда каждый их них вывернул со своей снежной тропинки. Падал мягкий снег, укутавший утренний мир в глухую вату. Двое застыли, усиленно втягивая носами информацию из морозного воздуха. - Ага! – сказал бурый азиат, припоминая. - Но-но, - сказал серый южак, выступив впереди хозяйки. – Иди своей дорогой, - и отступил с дороги к ноге своего человека, тоже припомнив. – Если хочешь – иди нашей дорогой. Азиат – худой, с топорщившейся шерстью и желтыми волчьими глазами – крадучись пошел на южака, проявившего слабость. Если бы не потертый кожаный ошейник на чужом кобеле и появившийся позади него хозяин, я бы приняла азиата за бродяжку-потеряшку. - Ну-ну, не трогай его Бофор, - просящим тоном завел с коблом речь мужик. – Не надо кусать. Кобель, убедившись, что хозяин догнал и если что придет на помощь, спросил Волосатого: - Я тебе мало в тот раз навалял – ты опять явился? И, хищно облизнувшись, бурый волк… (тьфу, азиат! ну уж очень похож повадками и видом) плавно перетек мимо моих ног за торопливо ускользнувшим южачьим хвостом. - Иди отсюда по-хорошему, - пробурчал Бриз, исподлобья отслеживая чужака, обходя мои ноги. Почти зажившая дырка в спине заныла, напоминая об остроте зубов азиата. - Че те надо? – южак втянул хвост под брюхо на всякий случай, успев убедиться, что хвост – вещь нежная и легко уязвимая. - Съесть тебя! – щелкнул в воздухе зубами Бофор. – Или понадкусать. - Догони сначала! – южак на месте развернулся на 180 градусов и рванул по тропинке в сторону дома. Азиат с пробуксовкой перешел на тяжелый галоп по сугробам, устремившись за серым зайцем. - Он его погоняет немного. Устанет – отстанет, - выдал запыхавшийся мужик. - Гонять пусть гоняет, лишь бы дыр нам новых не наделал. Это ведь ваш кобель в прошлый раз подрал моего? Я быстро ушла – не разглядела вас тогда. - Может быть, - равнодушно согласился тот, куда больше его интересовал убежавший азиат. не первого и не последнего чай. – А что у вас за порода? – решил вдруг просветиться он. Мы потопали за собаками, прислушиваясь. Падал мягкими хлопьями снег. Шумели трубы завода, чей цех граничил с началом леса. Я прикидывала, насколько далеко угнали моего недопеска, поэтому вылетевший на нас через секунд тридцать южак стал полной неожиданностью. Бриз был цел-невридим, пожалуй, немного удивлен. Радостно вильнув хвостом, ткнулся башкой в руку и развернулся – появился куда более запыхавшийся Бофор. Бока азиата учащенно вздымались – бегать ему было непривычно, тем более по вязкому снегу. Но вот чего-чего, так это упорства ему было не занимать. Азиат твердо вознамерился тщательно изучить странную быстроногую живность, попавшуюся ему на пути снова. Собаки закружили вокруг людей, выдерживая выбранную южаком дистанцию. Бриз старался держаться ближе ко мне, как стрелка компаса на север, каждый раз поворачиваясь к чужаку мордой. - Ты овца? – уточнил Бофор, втягивая запах Бриза. – Тогда почему пахнешь собакой и откуда у тебя длинный хвост? Или ты собака? – В желтых, чертовски умных, глазах застыли два вопросительных знака. – Тогда почему волосатый такой, как баран? – Пес выглядел взрослым, был скорее цепного содержания – уж больно вид неухоженный, то есть давным-давно выстроил для себя картину мироздания. В которую не вписывался пока этот серый. – Но ты ведь не кошка? Хозяин, подкрадываясь, осторожно и вежливо подзывал кобеля. Наконец, ему повезло изловить азиата за ошейник. Пес сейчас рухнул на спину в сугроб, по-щенячьи задрав вверх лапы. Я такой трюк проходила летом с азиатами на работе: типа, мне туда идти не хочется, раз тебе хочется – вот и тащи меня. - Все, Бофор. Пошли домой, - уговаривал мужик пса, пытаясь его заставить встать. Продолжения я решила не ждать, поэтому мы с Бризом пошли по тропинке в лес, чтобы продолжить утреннюю прогулку. Щен оглядывался то и дело, еще не до конца веря в то, что все обошлось миром. На мои похвалы его смелости и храбрости, небрежно помахивал хвостом, мимоходом изучая следы оставленные ранее прошедшим здесь азиатом. Любование природой временно отошло на задний план – мы переживали случившееся. Дошли до спуска с горы, когда Бриз замер, глядя мне за спину. Все еще надеясь, что дыхание подбегающей собаки мне померещилось, разворачиваюсь. Бофор нас догнал. И продолжил попытки понять сущность южачьей тушки с того места, где его не вовремя прервал хозяин. - Не догонишь – не понюхаешь, - насмешливо уверенно бросил Бриз и рванул вниз по склону, легко взрывая сугробы лапами. Ни дать ни взять уходящий от волка олень: красота и грация ловкого тела против целеустремленности. Тяжелым галопом азиат попытался его догнать, почти понимая безысходность сей скачки. Играючи сделав короткую петлю, южак вернулся к моим ногам и посмотрел на меня: долго этот еще нам прогулку будет портить? Этот застыл неподалеку, делая осторожную попытку обнюхать хотя бы какую-нибудь часть тела резвого юнца. Прибыл хозяин азиата. - Не нагулялся, - чуть виновато сообщил мне мужик. – Вольерный он. Целые сутки сидит взаперти. - ВЫ без поводка? – уточняю. Ну и ну, уж если владельцы неуправляемых азиатов и бродят с ними где-то вне двора, то с поводком. Однако дяденька оригинал. - Да, дома оставил. Мы тут каждый день гуляем. Собаки крутили по сугробам петли разной кривизны, центром каждой из которых была я, чувствуя себя новогодней елкой. Мужик поймал азиата вновь. Бофор отработанным движением рухнул на спину, а хозяин привычно схватил его за передние лапы и поволок по склону горы вверх!!! Мы с Бризом обалдело смотрели им вслед. Неужели таким образом уволочет домой?! Нет, человек выдохся метров через пять, проборонив борозду в снегу рядом с тропинкой. - Не получится, Бофор. Были бы мы недалеко от дома… - извиняющимся тоном сказал мужик и выпустил лапы. Кобель как ни в чем не бывало вскочил на ноги, отряхнулся и устремился к Бризу. Новая игрушка ему очень понравилась. Бофор вызывал симпатию вопреки всему. Не было у меня на него злости. Крышу у пса не снесло от содержания в одиночке, как могло бы быть. Больше убивать и кусать Бриза он не пытался. По нему было видно, что кобель получил вдруг новый паззл для своей старой мозаики и теперь стремился этот паззл установить на место, чтобы вернуть себе споокйствие. Кобели сделали еще пару петель. Украдкой нюхали части тела друг друга. Так могло продолжаться до бесконечности. Хозяин, помявшись, попросил проводить нас их с Бофором до поворота к их дому. Ладно, помогу человеку, заодно Бризу будет дополнительная тренировка нервной системы. Хозяин разговорился про пса. Между делом выяснилось, что Бофора иногда запрягают на шлейке в санки, и он катает хозяйских детей, накачивая мышцы! О чем думает родитель, доверяя детей псу, который привык брать на зуб все, что кажется ему подозрительным? Хотя, может, он катает детей по двору дома? Спрашивать я не стала, гоня с глаз картинку с перевернувшимися санками. Мы шли по тропинке. Собаки то и дело меняли порядок следования, бдительно следя друг за другом. В основном первым шел Бофор, то и дело озирающийся на свой зад, видимо, ожидал нападения с тыла. Бриз пасся подле меня, изредка отрываясь для обнюхивания меток, оставляемых азиатом. По-моему, где-то даже отметился сам. Я больше следила за Бофором. Взвизг Бриза, которого прищипнули за хвост, был полон негодования: - Больно хвост! Южак хмуро пояснил озадаченному азиату, только что проделавшему опыт: - Это Хвост! У каждой собаки должен быть длинный хвост! Если его еще раз тронешь – точно покусаю, - и для верности показал зубы, издав рычание, которое можно было расценивать как угрожающее. - Получается, ты – собака! – сделал вывод Бофор. Паззл встал на место. Пес немного успокоился. - Нет, я мышь. Конечно, я собака! – Бриз сделал свой неутешительный вывод об умственных способностях чужака и уже смотрел на него почти с жалостью. Незаметно мы дошли до поворота, где распрощались. На этот раз на совсем. Хотя мы с Бризом еще некоторое время на прогулке оглядывались назад, ожидая увидеть силуэт бурого азиата с волчьими глазами, застывший на снегу. Надеюсь, он счастлив там, у себя, насколько это возможно для собаки в неволе.

Туся: Смекалка Воздух был так насыщен тестостероном, что его можно было резать ножом и раздавать кобелям в сучьем типе, дабы усилить их мужественность. Картинные стойки. Напряженные позы. Надменные взоры потомственных дворян. Не хватало лишь подложки из вестерна, звучащей перед началом ковбойской дуэли. Священный ритуал двух встретившихся кобелей, каждый из которых претендует на владение этой землей. Ритуал бескровных битв, но от этого не менее славных побед. Псы ходили кругами. Нюхали снег и запахи друг друга, избегая телесных контактов. Пару раз они сбивались на игривые скачки и салки – детство еще играло в их крови – но потом снова замирали и повторялось вновь. Напряженные позы. Картинные стойки. Надменные взоры потомственных дворян. Для спокойного существования им требовалось выяснить ху из ху и чей ху больше, чтобы положить его на всех кто прогнется. Но старый добрый способ перемечивания дал сбой: метки друг друга перемечивались почти тут же. Неотвратимо приближался уриновый кризис, а это грозило мордобоем и прочими неприятными вещами. Драки не хотелось никому: ни двум псам, ни хозяйке одного из них. - Моя земля! – Бриз в который уже раз демонстративно задрал заднюю ногу на сугроб. - Моя земля! – заявил Джек, каждое утро спускаемый с цепи побегать на воле, пока работающие за оградой люди брали на себя охрану территорию высоковольтки завода. - Моя земля! – буркнул Бриз. – Я здесь постоянно прохожу по дороге в лес. А раз прохожу, то имею право. Моя земля! И хозяйка моя, - на всякий случай уточнил он, покосившись на подозрительную пушистую морду лохмача, едва достяющего ему по плеча. - Моя земля! – упорствовал Джек, робко косясь на человечиху, подойти к которой был бы не против, уйди этот нахал. – Я вижу ее из-за ограды 23 часа в сутки. Я тут гуляю утром. Моя земля! Метки на снегу становились все бледнее и реже, а ситуация никак не могла урегулироваться. Конечно, я могла, как ООН, вмешаться в конфликт и увести одну из сторон дальше гулять, но мне стало интересно - какой же эти двое найдут выход? За что стороны совсем не сказали бы мне спасибо, им бы очень хотелось, чтобы вмешался человек и развел их, на человека можно списать любые нарушения ритуала – человек же, ничего не смыслит в собачьей чести по большей части. Решение возникло в голове южака вдруг, как выскочившая из-за угла кошка. Как говорится, с заклеенным ртом не поговоришь, зато как думается! То есть когда припрет, по неволе начнешь соображать. Джек как раз гордо пометил маленький сугроб. Бриз легкой рысью приблизился к метке, изящно развернулся и, присев, выдавил под нос Джеку пару вонючих колбасок. После чего с облегчением распрямился, шаркнул небрежно по снегу лапами и с вызовом посмотрел на Джека: - Это моя земля. - Э т о , - выдавил отшатнувшийся Джек, вдохнув запах переработанного рубца, - твоя земля. Мне т а к о й земли не надо. Ароматический удар в морозном воздухе был силен и по силе поражения приравнивался к маленькой бомбе. Ничего подобного в арсенале наивного Джека не было. Это была чистая победа, фигурально выражаясь. Страшно гордый собой серый южак, задрав на спину хвост, летящей походкой удался с поля боя, провожаемый ошарашенным взглядом поверженного соперника.

Туся: День начался как каждый третий в нашей жизни: по-человечьи. По-человечьи, значит, ненормально. Это если кто не знает. Хозяйка поднялась с пятого звонка будильника, самого длинного и завывающего. Разлепила глаза на ходу, когда наступила на осколочек кости, прошипела что-то сквозь зубы и поплелась в ванную. Привычки ее были известны. Сейчас начнется: выскочит из ванной, начнет вяло суетиться, укутывать себя в тряпки. Серый пес вздохнул, проводив ее взглядом из-под челки, и потрусил к окну. Забрался на подоконник, втянул носом воздух из щели стеклопакета, открытого на зимнее проветривание. Погоды стояли приличные, уходить с улицы домой вообще не хотелось псу, да у хозяйки были свои пунктики по поводу того, где надо жить. Наконец, копуша взяла куртку со стула и влезла в ботинок. Можно слезать. Пес по-змеиному соскользнул с подоконника на диван, где по-кошачьи потянулся всем гибким телом, и в два прыжка оказался у двери. Потерся мордой о косяки, прилег на коврик – женщина, сколько можно копаться?! Там уже пресса утренняя второй свежести скоро станет. С каждым утром на улице становилось все светлее, поэтому варианты прогулочных маршрутов стали меняться. Хорошо. Но кошки стали попадаться реже. Плохо. Тем временем дорога свернула во дворы, где обычно кишели кошки. Провокация? Ну-ну. Хлопнула дверь подъезда – Бриз оторвался от желтой прессы и обомлел. На него бежало Нечто: маленькое, растянутое, лохмато-рыжее, хрюкающее, непонятнохвостое, подпрыгивающее на бегу и пахнущее как приличная пожилая сука собачья. Ужас!! - ой-ой-ой! – залопотала старушка, выкатившаяся следом за монстром, из подъезда. – Соня, стой, тебя же сейчас съедят. Соня застыла перед мордой южака, задрала вверх головешку и нехорошо прищурилась, раздумывая: сожрать Этого Пришлого Великана сейчас или обождать? Бриз попятился, здраво рассудив, что с Этой лучше не связываться. Бывают же такие! Увидишь во сне и не отбрехаешься, не убежишь. Рыжая бестия, верно почуяв неуверенность, пошла в наступление. Молча. Втягивая воздух сплюснутым носиком. Учитывая размеры Пришлого и его оброслость достаточную, его кусать замучаешься. А прыгать в ее возрасте уже сложновато стало. Хм, таких больших (а какого он пола?) ей еще не встречалось. Мелочь слабохарактерную Соня разгоняла играючи, помнится та овчарка так улетепетывала… Надо заглянуть под хвост. Эта мысль возникла у собак одновременно. Сложность была в том, что никто не желал первым подставлять зад непонятному чужаку, хоть и пахнущему собакой. Собаки т а к и е не бывают , даже кошке ясно. Надо выяснить подробнее. Они закружили по тротуару, пытаясь обнюхать чужой зад и не дать свой. Это было не сложнее, чем собрать кубик-рубик пальцами ног. - сколько ей? – спрашиваю женщину, успокоившуюся немного от того, что псинку не съели. - почти четырнадцать. Девочка она. Не сводили ни разу. - Тяф! – хрюкнула Соня в морду южаку, пятясь хозяйке в ноги от тянущейся кобелиной морды. Бриз шарахнулся в бок. - Хозяйку защищает, - льщу хозяйке, дабы она не увела собаку раньше того времени, как я докажу псу, что собаки бывают такие тоже. Первый раз увидела как Бриз шарахается от собаки. До этого его оскаленные морды бойцовых псов не пугали, а мелкая решительная дамочка чуть в паническое бегство не обратила. Так не пойдет. - Я не хозяйка. Она дома лежит, не встает. Я соседка. Помолчали, наблюдая за кружащими собаки. Присаживаюсь на корточки, тяну руку Соне, глажу вскользь, одновременно подзывая ближе держащегося сбоку от меня Бриза. Бриз вежливо виляет хвостом, неуверенно улыбается, как клаустрофоб с пожаром за спиной перед лифтом. Выгибая по-кошачьи спину, чтобы моя рука убралась от головы бестии, он втискивается между мной и мордой рыжей, ненавязчиво пытаясь задвинуть меня в зону безопасности (эх, если кусают, так пусть меня!). Конечно, хозяйка много знает, но иногда такие глупости творит, какие нормальная собака в жизни не позволит себе. Является на то место, где бешеный мужик бродит, нарываясь на укусы, регулярно. Приходится ее защищать. А еще рассеянная хозяйка – теряется вечно, если спустить ее с поводка в лесу или среди извилистой дороги. Эти люди иногда такие глупые. Без меня она бы пропала давно. Вот зачем к рыжей бестии сейчас руку суёт? Оттяпает же Рыжая – вон как грозно хрипит. Или не хрипит? Ревность переборола опасливость. Перебарывает себя Бриз и робко тянет морду, чтобы обнюхать бестию. Рыжая потянулась обнюхать тоже оказавшегося вдруг у нее под носом Серого. ААА! Они отскочили одновременно. Контакты третьего уровня сложности между странами бывшего СССР просто. И снова потянулись друг к другу. Любопытство – оно великая вещь. - А можно его погладить? – спрашивает женщина, намекая на Бриза. – Ах какой красивый. Мы таких не видели. - Протяните руку, если позволит – гладьте. Бриз пятится от протянутой руки, не доверяя той, что пахнет рыжей бестией. - Мы пойдем, - подбираю поводок покороче. Бриз чуть ли в ладоши не хлопает от радости, что от чуда-юда уходим. – До свидания! - Соня, стой! – женщина еле успевает за семенящей псинкой, устремившейся в погоню за нами. Бриз замер, готовый ко всему. Собачка добежала и снова они не решились нормально познакомиться. Ну не верили они, что встретились две собаки! - Завтра еще приходите! – кричит женщина. – Мы в шесть каждое утро выходим. Такой красавец, - и берет на руки собачку. - ага! – Бриз в один скок оказался возле женщины, уложившись в длину поводка. - ах! – женщина уворачивается, пряча собаку. Бриз скачет козликом, пытаясь понюхать попу Рыжей. Рыжая вертится на ручках, тетя вертится, подставляя Бризу свою попу, которая ему не нужна ни капельки. - Ко мне! – командую спустя три секунды, которые длилось мое обалдение. Эта собака не устает меня удивлять!!! То шарахается от рыжей, то к ней несется сломя голову. Бриз подлетает ко мне. На морде озадаченное выражение – кажется, Рыжая на самом деле сука. Не смог узнать точно, ты чего дергаешь поводок? - Пошли, герой-любовник! И мы уходим, провожаемые томным взглядом Рыжей бестии, удерживаемой долгом перед хозяйкой и руками соседки от безумного побега с молодым потенциальным любовником. Любви все возрасты покорны! Какой мужчина уходит! Какой мужчина. А через три дня мы снова попали в тот двор. Время летело к половине седьмого утра. Рыжей не было. Бриз внимательно просканировал окрестности и несколько разочарованный (приготовился пугаться, не иначе) пошел дальше. - нет невесты? Оборачиваюсь на женский крик. Спутница Сони идет к нам так быстро, насколько позволяет ее возраст. - нет, - со смехом подтверждаю я. – Здравствуйте! - Ну здравствуй! – она первым делом смотрит на южака, который смотрит на нее. Убедившись, что бестии у нее при себе нет, Бриз разочарован. – Можно погладить тебя? Рука воспринята благосклонно. Женщине позволено коснуться головы и почесать лоб серому, пока черный нос внимательно обнюхивает ее пальто. Приличная женщина, вынесен вердикт. - Красавец, - все повторяет женщина. – А с Соней хозяин гуляет сейчас. Муж приехал у соседки, - в голосе слышится сожаление человека, который не может иметь собаку. Мы еще немного постояли и пошли домой, некоторым надо было собираться на работу, хотя день они предпочли бы провести по-собачьи: выспаться, прогуляться по свежему воздуху, поесть и завалиться спать. Но мир несовершенен, что поделать.

Туся: Наталья Субботина и Жемчужный Кумир Бриз Авторские права принадлежат Наталье Субботиной Автор обещает продолжения рассказов. Так что... ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ ...

сейн-3: Туся пишет: ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ ... ждем-с! лично я получила огромное удовольствие от прочитанного.

Туся: Не нашла темки, где просто рассказы про собак. Это совсем не смешной рассказ.... Но тронуло... до слёз. ------------------------------------------------------------------------------------ С Глуховским. ИСТОРИЯ ОДНОЙ СОБАКИ Маленький рыжий мальчишка обнажил в радостной улыбке попорченные зубы и натянул верёвку. Собака уже пересекла роковую линию, но не она, а шедший вслед за ней человек был настоящей целью; нога в хорошо вычищенном ботинке зацепилась за верёвку. Оборванный шаг... Испуганный вскрик, нелепо выставленная вперёд рука. Падение. Падение навзничь, лицом в асфальт. Круглые чёрные очки взрываются сотней угольных брызг, осколки вгрызаются в лицо, борозды разодранной кожи наполяются кровь. Но не это самое страшное. Падая, уже не в силах сдержать испуганный вскрик, человек нелепо и неловко выставляет вперёд руку, и попадает ей по собачьей спине. Собака испуганно взвизгивает и отскакивает в сторону, уходит из-под падающего тела, - с тротура - на дорогу, вырвав поводок из разжавшейся руки. ...Дьявольское скрежетание безнадёжно запоздалых тормозов, и глухой удар вышибает из лёгких пса последний звук, между поскуливанием и вздохом, и отшвыривает уже неживое тело на несколько метров. Задний ход. Вывернутый вправо руль. И лицо водителя: круглые от испуга глаза, приоткрытый, словно в гримасе боли, рот, как будто его пальцы не сжимают до побеления руль, а скребут бессильно асфальт, - как будто это не он, а его. Газ - и легковушка с помятым радиатором срывается с места и уходит, пьяно петляя, оставляя облаке голубоватой бензиновой гари человека, медленно отрывающего от наждака асфальта разбитое и окроввавленное лицо. Руки не шарят по земле, не ищут очки, которые никогда не были нужны, руки не пытаются вытереть кровь, заливающую глаза. Она не мешает им видеть: эти глаза никогда не видели. Человек тяжело садится и пытается произнести волшебное слово, но заходится кашлем. В конце концов сиплым голосом, последним усилием надорванных в крике связок, произносит: "Азор...", потом, через секунду - ещё и ещё, с нарастающим отчаянием, потому что он уже понимает, что произошло: слух рисует ему не менее точную картину произошедшего, чем могло бы дать зрение; но он всё отказывается верить, и порванные губы сквозь боль пытаются свистеть, но ничего не выходит. И тут доносятся шаги детских сандалий, лёгкий топот убегающего маленького ублюдка. Этот звук на миг отвлекает внимание сидящего на земле человека, он поворачивает в сторону беглеца невидящие глаза и тихо шепчет: "Пожалуйста..." Но тут он наконец понимает, что именно произошло, рука тянется назад и натыкается на протянутую бечёвку, в ярости рвёт её на себя и губы беззвучно шевелятся, проклиная. Потом ещё, в последний раз: "Азор...", и, сначала попытывшись поняться в полный рост, а потом, когда подвёрнутые ступни дают о себе знать, отрешившись от мысли подняться, - на четвереньках, медленно, орошая кровью полотно асфальта, он ползёт к тому месту, где на боку лежит мёртвое тело собаки-поводыря, двигаясь на звук падения, врубившийся в память и оставивший там незаживающую отметину, или, может, на шум уже слетающихся мух, или на запах крови, но скорее всего потому, что есть необъяснимая уверенность, что его собака лежит именно там. Он всё ещё пытается свистеть, когда его вытянутые руки утыкаются наконец в липкий и горячий от крови шерстяной бок. Порывистым движением слепой прижимается ухом к грудной клетке убитого пса и ничего не слышит... Но наверное это мерзкое назойливое жужжание мух мешает различить слабое биение в глубине груди, ведь не может же быть, чтобы он умер, просто не может такого быть! Пальцы зарываются в густую шерсть, губы находят мокрый ещё нос, он чешет пса за ухоми шепчет, шепчет: "Азор... Азорка..." Слеза бежит за слезой, горло набухает и рвущиеся связки рождают нечеловеческий, полный тоски и отчаяния крик, а ободранный кулак всё молотит, не чувствуя боли, асфальт. Собираются люди - улица хотя и не оживлённая, но и не безжизненная. Через четверть часа подъезжает скорая, его тормошат, обращаются к нему, но он говорит только с убитой собакой, и губы бесконечно повторяют: "Азорушка... Азорка..." Приносят воды, люди вовсю обсуждают происшествие, копаются в деталях, показывают пальцами, и гудение толпы заглушает гудение мух. Сильные руки отрывают наконец его грузное тело от асфальта, но он, почти по- детски плача, тянется вслепую к телу пса, и тогда санитары, вопреки всем инструкциям, укладывают и собаку рядом с его носилками в машине. Сирена, синее мелькание мигалок - и скорая уносится прочь по сонным улицам, толпа нехотя разбредается, и на месте остаётся только маленький мальчик, размазывающий по лицу слёзы и давящий рвущиеся из груди рыдания, а сандалия бессмысленно проводит по земле кровавые полосы - в чёрную лужу - и из неё... И когда он осознаёт, что делает, то захлёбывается, срывается с места и удирает. ...В больнице слепой приходит постепенно в себя, но не желает расставаться с телом собаки; на третьи сутки, когда начинает появляться уже запах, тело силой забирают, но больной, оправившийся от ушибов и вывихов, теряет покой. Зажившие губы тихонько свистят, и шёпотом, чтобы никого не разбудить и не настораживать медсестёр, зовут и зовут, не останавливаясь даже во сне: "Азор...", а рука тянется в ожидании, когда в неё уткнётся мокрый нос, когда горячий шершавый язык согреет мёрзнущие пальцы... Азор... Как будто если произнести это имя десять тысяч раз, это оживит собаку. Конечно он знает, что это не так, что ничто уже не поможет ни ему, ни его погибшему псу. И даже самые нервные и раздражительные больные не скандалят и не жалуются врачам, если посреди ночи их будит тихий, робкий и жалобный свист, свист человека, подзывающего свою собаку, которая убежала и что-то всё никак не возвращается... Но просто надо быть терпеливым и звать её ещё и ещё - она ведь умная, она всё понимает, она не оставит его одного никогда, её же учили... Его начинают подготавливать к выписке, заказывают для него лёгкую слепцовскую трость и новые чёрные очки, заслоняющие незрячие глаза от любопытного мира, а он всё зовёт и зовёт своего пса, свистит сквозь слёзы, и шепчет: "Азорушка... Азор... Ну иди сюда, иди ко мне...", а иногда пытается построже: "А ну ко мне!", но пёс всё равно почему-то не идёт... За ночь до выписки он на ощупь подходит к окну, с трудом взбирается на подоконник, перекидывает одну ногу в полосатой пижамной штанине через него - и она повисает в десятке метров над мостовой, шлёпанец срывается и летит вниз, и он прислушивается к звуку, думая о том, что шума от падения его тела будет намного больше, и не ощущая ни страха, ни сомнения, не предаваясь воспоминаниям ни о чём в своей жизни, кроме своего ушедшего друга. И перед прыжком в пропасть он поворачивает голову к спящим в палате и в последний раз устало произносит: "Азор..." Потом переносит и вторую ногу за подоконник, готовясь прыгнуть, но тут до него доносится слабый неясный звук за закрытой дверью палаты: стук когтей по полу?.. Собачьи шаги?.. Затем уже явный, такой знакомый звук: когти царапают дверь, пытаясь открыть её, она поддаётся с лёгким скрипом, и слепой, не веря своим ушам, перекидывает ноги обратно и осторожно слезает с подоконника, а в уши уже просится новый, совсем невероятный звук - жаркое собачье дыхание, приближающиеся шаги. Он тихо-тихо, почти беззвучно зовёт собаку... ...И в протянутую ладонь утыкается мокрый холодный нос, а лохматый хвост, размахивая, обдаёт его самым замечательным и близким в мире запахом - лёгким запахом псины. Он садится на корточки и целует пса в уши, в лоб, руки скользят по пушистым бокам, гладят шею, спину, а он всё говорит и говорит, узнавая знакомое до последней шерстинки тело: "Азор... Вернулся... Азорка... Ну вот... Вернулся... А я тут, дурак старый...", и счастливо смеётся, тихо, чтобы никого не разбудить, смеётся, когда собака лижет его лицо. На утро больные и персонал собираются в его палате. Ему дарят трость и очки, произносят напутственные слова. Все поражены переменой, произошедшей в нём за ночь: он успокоился, перестал свистеть и звать пса, лицо его расслаблено, даже морщины разгладились, и только пальцы левой руки постоянно шевелятся, словно почёсывая за ухом невидимого пса. Он встаёт с кровати, ему подают трость, но он, улыбнувшись, откладывает её в сторону, немного вытягивает вперёд правую руку, и сжимает кисть, берясь за что- то незримое. И, попрощавшись, уверенно выходит из палаты, опережая пытающихся помочь врачей, и идёт не наощупь, а почти как зрячий, идёт, ведомый кем-то, кто тянет нетерпеливо его за вытянутую правую руку. Врачи немеют от удивления, а он, безошибочно огибая все повороты, спускается по лестнице вниз, в залитый солнцем дворик и вдыхает свежий летний воздух... А потом оставшиеся в палате слышат его слова: "Азор, голос!" и до их слуха долетает заливистый и счастливый собачий лай.

сейн-3: жутковатая, скажу я вам, история..

Туся: Продолжение. (с) Наталья Субботина. Пролог. около восьми утра. телефонный звонок. - Алло? Что делаешь? - Проснулась. - Что будешь делать? - Не знаю. Собак выгуляю. - Да тут... Около восьми утра. телефонный звонок другому лицу. - А Юля дома? - Сейчас я ее позову. - Короче тут такое... Собственно действие. Восемь утра. Я на работе. Час пик. И тут звонок от подруги, у которой ночует в вольере Бриз, и куда я должна прийти сразу после работы. Аа, расслабленно думаю, зво-нит узнать как скоро я к ней приеду. Так и вижу, как сидит она, затягиваясь сигаретой и трубкой рядом с ухом. Проснулась. хочет чего-нибудь мне заказать купить по пути. - Але? - спрашиваю, косясь на часы. еще полчаса работать. - Тут Серый свалил из вольера. я иду его с Джагой искать. - !!! Поняла. Я на работе. Скоро буду. И только отсоединившись пытаюсь осмыслить услышанное. Бриз сбежал из волье-ра. Ночью? Утром? Машины-кошки-люди-дворы частные-собаки бродячие... аааа! "Сво-лочь, домой!" - первая связная мысль, адресованная южаку, у которого не хватило терпе-ния дождаться хозяйку в знакомом вольере. Кое-как убегаю с работы на полчаса раньше. лечу к остановке. перезваниваю подруге. в трубке стоит оглушительный лай, словно Лена посреди своры гончих. - Мы идем к твоему дому. может, он там бродит? - Ловлю маршрутку. встречаемся возле дома. Маршрутки нет как назло. Лихорадочно прикидываю места наших выгулов в ут-реннее время. На остановке мало народа. Из ниоткуда выруливает пес, с достоинством обнюхивает ноги некоторым людям, явно намекая на покормить. Отстраненно думаю о том, что с ужина остались кусочки легкого и курицы в плошке. Открываю плошку и под-зываю песу. Мне показалось самым важным сейчас угостить этого пса, ведь мой пес где-то сейчас скитается один, голодный и напуганный. Звонит телефон. - Нашла!!! он из-за красного здания вышел, походу бродил под окном твоим. При-езжай ко мне. Уф. Облегчение пришло, но какое-то вялое, будто поцелуй сквозь вату. В мозгу только начала укладываться мысль о том, что пес мой пропал, и тут же известие о его на-ходке. Адреналин еще бурлит в крови. Вынимаю плошку, сунув телефон в карман куртки. Пес деликатно всасывает легкое, сплюнув курицу под ноги. Толчок нечаянный в круп ему заставляет его плюнуть мясо. На улице пес недавно судя по всему. Уже боится тычков, но еще хранит достоинство домашнего зверька, не способного жадно хватать куски с руки. Подъезжает троллейбус, гостеприимно раскрыв двери прямо передо мной. отдаю куски псу и вбегаю в салон. Время растянулось в бесконечность. Дорога никогда еще не была такой длинной. ...Они встретили меня у калитки. Сенбернарша помчалась ласкаться. Бриз, опустив уши, весь растерянный какой-то, напряженно вглядывается в мою фигуру. Узнал. Завилял хвост. Нашлась!!! Рывок ко мне гасит ремень безопасности, пристегнувший южака к забо-ру. - Заходи! - подруга берет сумку у меня. - Я ему сказала, что отпущу не раньше, чем ты придешь. Меня чуть инфаркт не хватил сегодня. Хватит. Выпущенный на волю Бриз бурчит что-то визгливо, толкается в ноги и руки разом, обнимается со всем пылом добермана, отпихивает сенбернаршу от меня. Живой-невридимый. Мы заходим в дом, чтобы отпоить меня чаем, оставив собак на улице. Мои руки-ноги начинают мелко дрожать. Адреналин схлынул, наступил откат. Собаки мельтешат во дворе. Бриз, вялый до обеда, завалился в сарай спать. а потом повеселел и почти как ни в чем не бывало скакал во дворе. Мы смотрели в окно на них и в сотый раз обсуждали про-изошедшее. Эмоции-эмоции. Лена, выкурившая за полчаса поисков, две пачки сигарет, рассказывает. В час ночи еще собаки были на месте обе. А утром была обнаружена лишь сонная сенбернарша в вольере. Вольер строили в расчете на ротвейлера и сеньку, южаки с их хитрожопростью даже в планах там не стояли. Кто же знал, что южак умеет змеей просачиваться сквозь доски? Клок серой шерсти одиноко свисал в месте побега к соседям. Следы вели к лесу. вроде. Потому, что сенбернарша радостно их затоптала тут же. Лена, оставив трехлетнего ребенка перед телевизором дома одного с батоном и "растишкой", схватила на поводок сеньку и помчалась на поиски "серого козла". По пути вызванивая всех, кто мог сорваться на поиски. - Алло? что делаешь? - Проснулась. - Что будешь делать? - Не знаю. собак выгуляю. - Да тут Бризка сбежал. бери собак и иди к дому Наташки. - Ладно. - А Юля дома? - Лена, которая номера знала лишь по телефонному справочнику, резко вспомнила домашний телефон нашей общей подруги, чей сотовый не отвечал. сама. - сейчас я ее позову, - ответила мама Юли, верно определив по голосу что случилось нечто из ряда вон выходящее. - Короче, тут такое. Серый сбежал из вольера. Наташка меня убьет. приезжай. - Жди. Лена мне потом говорила, что у нее тут поджилки тряслись как листья осины, а я такая все спокойная ей отвечаю, что скоро буду. как будто ничего такого не случилось. У нее желудок свело, как не сводило его на экзаменах. Ну найдет она Бриза? А если он ее не подпустит к себе? И что? Бегать за ним по району до моего прибытия? А дальше гонка по микрорайону в авральном режиме. Задыхающаяся сенернарша, которая толком не поняла на фига с утра такие кроссы выделывать. И мой дом за поворотом вот-вот. И здание красное склада бывшего, из-за которого нарисовывается серая фигурка. Фи-гурка южачья очень обрадовалась, узрев явившихся ее спасти сенбернаршу и человека знакомого. Так обрадовалась, как будто это тетка с сенькой потерялись, а он их чудом нашел в городе чужом. кинулся к ним, виляя хвостиком. ура! - Ко мне! - прорычала Лена и Бриз, опустив голову, покорно подошел, дав себя пристегнуть. оба обалдели от собственного поступка. Отзвонившись мне, Лена завернула назад. Бриз вызвался стать буксиром для измо-жденной девушки и сеньки. натянув поводок, он потащил их весело домой. жизнь снова обрела смысл. Эпилог. Домой мы к себе попали вечером поздним. К Лене пришли обе выззвоненные под-руги, выразившие готовность помочь нам отойти от стресса. Разговоры за жизнь, байки собачьи, чай под тортик после пива с мойвой копченой. И слабая дрожь в теле, при одной только мысли, что могло произойти с собакой за ндцать часов побега. Кто мог знать, что Бриз смоется от знакомой суки, из знакомого вольера, в котором проводил время днем с ней на пару? Кто мог знать, что южак вывернется наизнанку, но сделает по-своему: отпра-вится ночевать домой (искать хозяйку, у которой рассеянный склероз, раз оставила его здесь одного, а сама ушла). Опытный владелец южака, до коего мне еще расти и расти. Дома Бриз смел все, что упало ему в миску, напился, и рухнул на пол. Отлежался чуток и уполз на подоконник, поверив, что все кончилось хорошо. Я поверю в это завтра, когда проснусь. Сегодня для меня слишком много всего произошло.

Туся: Действующие лица (вы же не были знакомы с моей летней бандой): Банзай - кобель азиат двух лет. Бело-тигровый. себе на уме. Очень любит поесть (кормеж-ка-то раз в день) и собственную безопасность, так что если враги не убегут при первом взгляде на него - убежит он. Бриз - южнорусский овчар. К тому моменту 5месячный, наверно. Окрас не самый распро-страненный - бело-серый, очень хорошо маскирующий грязь. Проверено. И я, гордо но-сящая звание кинолога, выгуливающая и кормящая азиатов при закрытом коттеджном по-селке. Итак, идем по лесу. Я, Банзай (само собой на поводке) и южачий недопесок, в миру известный как Лошарик, рысящий по-близости, прочесывая кусты на предмет обнаруже-ния остатков пикников туристических. Заколебали уже эти туристы на машинах, заси-рающие лес своими объедками!! После них такое остается, что иных - приличных - слов не находится. Лошарик скрылся за очередным поворотом дороги, мелькнув кончиком хвоста на прощание. Догоняйте, тихоходы! И вдруг Банзай резко останавливается и начинает щел-кать зубами у своего бока. Рядом с моей ногой, что немного нервирует, учитывая силу сжатия челюстей этой собаки. Аа! Это он так осу отпугивал. Оса, оценив размер матю-гальника и зубов азиата, шарахнулась в сторону дерева. Понимаю, в лесу много деревьев, но, думаю, вам не существенно, к какому именно дереву она упорхнула? куда более важ-ным оказалось то, что в дереве было дупло. А в дупле - осиное гнездо. С сотней другой сестер этой самой осы. Матерых охранниц меда, своего гнезда, леса и вообще всего того, что считают своим. а табличек там никто не вешал, так что в любой момент можно спро-воцировать нападение ос. И уже три жужжащих морды вышло уточнить из дупла количе-ство врагов. Так. Для проформы. Пока остальные по команде"тревога" второпях одевают доспехи и разбирают копья с ядом. На мой умеренно спокойный зов "Брииизюююук!" примчался резвый Лошарик- Чебураш-ка (это я так Бриза зову для себя. когда он бежит, у него так уши смешно развеваются на ветру. прям Чебурашка из мульта, только длинноногий и хвостатый) застыл в полуметре от меня с выражением на мордо-лице: "мама, ты меня звала?" Банзай резко сунулся к щенку носом в хвостовую часть, точнее подхвостовую. Удивленный такой неожиданной интимностью, после уже совершавшихся сегодня обню-хиваний, Бризка тоже сунулся себе в ту область. Собаки закружились на месте, обнюхивая попу Бриза. Попа ничего выдающегося не совершала, просто вращалась на своей попиной орбите и изредка дергала хвостом. Бриз, отчаявшись догнать свою неуловимую попу, плюхнулся на нее, свесив передние лапы на пузо, сразу став похожим на делового хомяч-ка. Так оказалось очень удобно изучать носом место, откуда растет хвост. Банзай сунул нос туда же, бесцеремонно отодвинув нос хозяина попы. Я раздраженно вздохнула, нашли время колючки вытаскивать! И тут мне послышался странный звук. Жужжащий. Я нервно заоглядывалась - осы держались на расстоянии. Внезапное увеличение числа врагов до трех ос слегка дезориен-тировало. А вдруг сейчас из-за поворота выбежит еще штук сто таких? осы хмуро совещались в сторонке, прикидывая, сколько отрядов против нас им надо будет поднять в ружье. Бриз остервенело щелкал зубами в шерсти, не как блох ищет, а еще бы-стрее и энергичнее. Отпихивал любопытный нос Банзая лбом, так энергично клацая зуба-ми, что я испугалась не решил ли мой малыш внезапно купировать себе хвост. Наконец Бризка вытащил репей из нежного места. Точно. Вон, выплю-нул... осу! Жужжащее тель-це покатилось по земле к моим ногам. Коммунисты умирают, но не сдаются. Оса попыта-лась вернуться из нокаута и дать сдачи, но смогла лишь обессиленно дергаться на земле. К ней сунулись две песьи морды - добить врага! Медленно выходя из ступора, я сожрать поверженного врага не дала. Ну, должны же быть какие-то понятия о чести. Прикрикнула на псов, бросив косой взгляд на нехоро-шо оживившихся ос в отдалении, которых стало уже штук шесть. И как-то вдруг разом вспомнила все ужастики про злые рои пчел-ос-убийц, а так же про то, что до ближайшего водоема бежать долго. Очень долго. Поэтому никто бы не осудил меня за то, что я ско-мандовала войску "Отступаем! Быстро. Очень быстро!!!" Отступали быстро, презрительно заставив противника любоваться нашими тылами, и уговаривая раненого Бриза держать темп до дома, где ему окажут всю необходимую по-мощь. Точнее уговаривала я, азиат был против резкого окончания прогулки и сильно тор-мозил отступление - осы ведь пока не нападали. а вокруг столько интересного.... Раненый же скисал на глазах. Падал через каждый шаг на землю с несчастным видом, прося нас бросить его и идти дальше одним. а уж он прикроет нас и умрет смертью героя. все равно ему не жить с такой раной и болью. Вселенская мука в его карих очах была невыносима. Увы, буксировка раненого оказалась занятием трудоемким. Носилки-волокушу я соорудить могла. Лошадь, скажем, тоже имелась – азиатской породы. Но вот с упряжью был дефицит. На две собаки был один в тот раз поводок. Глушь же кругом. Моя собака всегда при мне болтается. А поводок нужен только для вольнолюбивых азиатских морд, готовых гулять 24 часа в сутки, игнорируя команды типа "ко мне" и "домой". Собака "смертельно" раненая практически ползла на брюхе, из последних сил вы-полняя команду "за мной", так что вот-вот мог понадобится поводок для буксировки «упавшего в обморок». Вторая собака здоровая, успешно прикидывающаяся послушным азиатским валенком, отпустить на волю который означало найти вагон неприятностей. А волочить раненого за ошейник было бы жестоко и не удобно. Главное - неудобно. Прово-лочив так раненого 1/3 пути за рекордно долгий срок, я перестегнула поводок на Бризку. Банзая взяла за ошейник и сказала ему, что с ним сделаю, если он хоть рыпнется влево-вправо или вверх. кобель впечатлился - такая с виду приличная девушка, а такие слова знает, и все ударения ведь даже правильно расставила в матерных выражениях- и пошел рядом легкой рысью. Форт, то есть коттеджный поселок, был близко. А там свои, врачи (аптечка то есть), запасы еды, и никаких ос. Раненый из последних сил волочился на поводке. У него уже белый свет в глазах мерк, душа собирала чемоданчик для путешествия через белый тун-нель, образно говоря, потому что с такой невыносимой болью в хвосте не живут. И тут мы дошли. - Открывай ворота, живо! – кричу, молотя прикладом в створки, тьфу, то есть стуча кула-ком. - У нас раненый! Пальпация хвоста в утолщающейся части и степень интенсивности визга пациента в оральной части головы позволили выявить, наконец, место ранения под слоем шерсти. Припухлость, если она и была, была небольшой на мой критически-перепуганный взгляд. Отека Квинке не наблюдалось. Болезненность, напротив, наблюдалась, как и визгливость. Собак готовился умирать, нервно выбирая уголок поспокойнее. Куда не доберется хозяй-ка, для которой нет ничего святого - в ране ковыряется! Вместо того, чтобы рядом поси-деть, за лапу держа, пока он, Бриз, будет умирать со вкусом и в муках. Жалостливая я, по-глядев на эти страдания, вколола таки ему в зону копчика "новокаин". Действие обезболи-вающего началось почти сразу. Смешнее всего было смотреть на собаку, когда начало действовать это самое обезболивающее. Бриз вдруг озадаченно застыл: хвост у него пере-стал болеть, хвосту стало подозрительно вдруг хорошо, как будто он уже умер и попал в рай. Хвосту было так хорошо, что он даже отказался вилять собакой! Собаку последнее возмутило до крайности. Лошарик взялся на эту тему поговорить с хвостом. Долго его от-лавливал, нюхал, втирал и влизывал ему что-то на им одним понятном языке, но хвост уже был в нирване и ни на какой контакт идти не желал. Ему, хвосту, было просто хорошо после всех перенесенных мучений. Я ушла уводить из сторожки Банзая в вольер, оставив мученика приходить в себя. Через полчаса Бриз решил, что снова может ходить. Хвост висел мертвым грузом. Но тут хозяйка вывела на прогулку суку азиата. Сука была молода, резва и взгляд имела очень томный, восточный. Как можно лежать дома, когда Она гуляет? Бриз через силу потрусил за нами, всем видом показывая, что вот-вот умрет, но все же с нами пойдет. Басю спусти-ли с поводка на роскошный газон , где она принялась с удовольствием валяться, дрыгая лапами в воздухе. Бриз пробежался по травке. Хвост висел и вроде совсем не болел. Южа-чонок припал на передние лапы, приглашая к игре. Пес начал забывать о пережитом, на бегу даже лихо закидывал бесчувственный хвост на спину, с которой тот падал сразу же. Лишь во время особо бурных игр, Бриз визжал, когда хвост задевали. Сука его выплевы-вала и удивленно смотрела «ты чего?», так что игры обрывались на самом интересном месте. Лишь к вечеру хвост вернулся к нормальной жизни. С тех самых пор Бриззи очень нервно относится ко всему, что жужжит поблизости от не-го. И сразу норовит сожрать врага, иногда даже налету. А мы той тропой больше не ходи-ли. Ну их, этих жужжащих! Себе дороже

Туся: Нельзя быть красивым таким! Вот я понимаю, когда с течной сукой убегаешь от кобелей дворовых и иже с ними. Но когда с кобелем от течной суки? это как-то слишком эмансипированно на мой взгляд. Хотя при виде такой *красоты* любая растает и захочет завести детей! Сегодня идем с Бризом. ну, в смысле вчера утром, но поскольку я еще не легла спать, то для меня день вчерашний продолжается. Идем гулять на утреннюю прогулку. Навстречу свадьба собачья. Невеста - шмакодявка лохматая, чуть больше йорка, гордый хвостик на спину закинут. женихов штуков четыре. Один - почти юный немец ростом. Остальные та-кие мелкие (ну большие мы, вот и снисходительно к мелочи относимся, к тому, что ниже нашего пуза. Простите, если кого обидели ненароком). Любовь. Упоение. Страсть носится в морозном воздухе января. Я благоразумно заворачиваю в сторону противоположную от свадьбы. Детеныш обонянием не обижен. Хотя девками не интересовался в том смысле, вот и ни к чему бу-дить природу раньше времени? Не к нему же невеста бежит, пусть и дальше пока в неве-дении будет откуда и как делаются дети. Ха! Невеста увидала нас, вытянув коротенькую шейку, и резво устремилась на нас. прям ракета "воздух-воздух" какая-то. Я думаю, ошибочка у нас с курсом. совпадение двойное. хорошо, мы не гордые. У нас любовь в крови не бьется фейерверком. мы можем еще свернуть. Ха! Невеста решила, что четырех ей мало. И вообще, ей нужен вот такой большой, серый, волосатый. А вы все отвалите. Мущщщщщинааа! Падаждите меняя... Мущщина на поводке вытянул шею что твой страус. Вы кому? Вы мне? Ой, а что это? Вы все ко мне? Мама, а что с ними делать? Я только гонять умею, как борзая. И задумчиво ударил копы-том о землю, готовясь гнать стаю отсюда до Владивостока. Пришлось мне выступить в роли злой Монтекки-капулетти и шугнуть пылкую возлюбленную прочь. Нам такие не-вестки не нужны. Маленькие мы еще. В другой раз приходите. Без своры женихов и жела-тельно немного подрастите, если не трудно. Печально закатив глазки, невестка потенци-альная умчалась правее, уводя за собой свору счастливых ухажеров. А песик мой еще дол-го оглядывался, подсознательно догадываясь, что мимо пронеслось что-то Особенное. По закону подлости, на обратном пути мы снова встретили у дома эту свадьбу. Еле увильнули домой! Тяжело быть красивым и неотразимым. Ведь что самое странное - не в течку эта собачонка умчалась бы едва увидав нас, а тут Природа открыла ей глаза и ода-рила смелостью на Большую Любовь.

Туся: А это главные герои.

Птичка: Туся Вам бы книги писать (в смысле публиковать) Прикольные истории Главно, с хорошим концом. Мне даже любимая в юности книжка вспомнилась Бориса Рябинина "Мои друзья"

сейн-3: я тоже всегда жду, что новенького напишет Туся, и читаю с огромным удовольствием.

Туся: Птичка пишет: Вам бы книги писать (в смысле публиковать)сейн-3 пишет: я тоже всегда жду, что новенького напишет Туся Это не я пишу. Это Наташа Субботина, которую по джентельменски вдохновляеет шалопут Бриз. И я уже с её разрешения помещаю на форум

сейн-3: респект Наташе Субботиной и Вам!!!!!!!!

Туся: Продолжение. Наталья Субботина (с) Был обычный ноябрьский вечер. Пустую набережную Залива тускло освещали час-то расставленные фонари. Прохладно. Весь день лил дождь и лишь сейчас небо дало не-большую передышку, собираясь с силами перед новым потопом. Так что ничего уди-вительного в том, что мы с Бризом были единственными прогуливающимися по набереж-ной, и вольный южак был спущен с поводка наконец-то. Прогулка текла скучновато. Хозяйка устала после работы, собак ждал встречи с симпа-тичной голденшей, чтобы размяться, но встреча не состоялась по причине не яв-ки гол-денши. Так и шли мы, поглощая ногами-лапами метры-километры, когда впереди мельк-нула маленькая тень с хвостом. Не крыса – побольше. Кошка. Что её сюда занесло? Здесь обычно гуляют собаки, люди и иногда резво пробегают наглыми призраками лисы, посе-лившиеся в заброшенных садах, которые вот-вот выведут под корень ради зеркальных но-востроек. Девятимесячный южачонок, рассчитывавший на веселую игру с энергичной гол-деншей, не встретив ее, был такой грустный. Что плохого случится, если я проигнори-рую кошку и не возьму песку на поводок? Машин, прохожих и иных опасных вещей нет по-близости. Ну, шугнет он ее, разомнется, кошка быстрее добежит туда, куда ей бежалось в этот поздний час. Южак причуял кошку быстро и, лаская взор стремительностью борзой, рванул вперед каленой стрелой. Для кошки он, очевидно, стал воплощением всех кошмаров ее бродячей жизни ко-шачьей. Она замерла, распластавшись на асфальте, но по неотвратимости приближающе-гося южака поняла, что надо водить в действие план Б. Не знаю, в чем была фишка этого плана у кошки и насколько он был выигрышным до этого. А может, жизнь показалась бедняге настолько горькой за сегодня, что летящий в облаке серой шерсти южак показал-ся ей решением всех ее проблем: его белые, как молоко, зубы играючи свернут кошачью шейку, оборвав жизненный путь страданий. Вряд ли. Ну, если мысли о смерти и посетили кошку, то это были гордые мысли камикадзе – умереть, посрамив врага силой духа. Кош-ка в два скачка долетела до кованой ограды залива, взлетела на нее, оглянулась на пресле-дователя, что-то там прикидывая для себя. Южак, предвкушая веселое раз-влечение, на ходу изменил траекторию бега, чтобы не пролететь добычу и сразу же ее облаять, выплес-нув адреналиновый восторг. Кошка… нет, не перекрестясь… сиганула в темную воду. Ти-хий плюх и маленький фонтанчик, вот и все, что досталось песке. Не веря в такую под-лость, Бриз пробежал еще немного дальше, вдоль ограды. Кош-ки не было. Запах свежий был, а кошки не было. Запах указывал, что его обладательни-ца исчезла вон в том напра… - Стой! – дикий вопль подбегающей хозяйки заставил южачонка, поставившего передние лапки на ограду, удивленно обернуться. Он робко повилял хвостом. Мол, какие пробле-мы? И снова повел носом, на всякий случай оглядев небо – может, хитрая бестия смылась по воздуху, как птица? Только щелкнув карабином на кольце ошейника, я смогла начать дышать. Еще од-ного вытаскивания из залива я бы не перенесла точно. Мне самой до последнего не вери-лось, что кошка сиганула в воду. Ну дико это. Может, там уступка какая-нибудь есть, на которой сидит хитрая кошка, потирая лапки и посмеиваясь над глупой псиной, рыскаю-щей по заливу в поисках добычи. Или это водоплавающая кошка, мутировавшее дитя не-благополучной экологии? Осторожно, придерживая собаку у ноги, наклоняюсь над водой, оперевшись рукой об ограду. Плавает. Мамой клянусь, плавает. Темная, будто невская, и такая же холодная вода, с аристократичностью нефти пле-скалась о каменные блоки набережной. До ближайшей лестницы, по которой можно вы-браться на сушу, плыть и плыть этой кошке. Впрочем, она бы и летом не одолела этого расстояния, разве что «у нее бабушка согрешила с водолазом». Наверх кошка не взберет-ся: во-первых, гладко, обкатала вода все шероховатости; во-вторых, все равно нужен тол-чок, а из воды лихо только пингвины, на моей памяти, выскакивают вверх. Что делать? Пес посмотрел на меня. Я – на него. Кошка, кружа неподалеку, перебирая передни-ми лапками в воде, окатила нас презрением. Нагибаюсь ниже и, чувствуя себя идиоткой и очень виноватой, начинаю «кискискать». Презрение достигло апогея – кошка, подняв го-лову насколько это было возможно (она бы и хвост задрала, если могла) поплыла прочь. Эсминец «Неустрашимый». Может, она это не первый раз проделывает? Может, у нее здесь все продумано и схвачено? Уйти? А как же она? Ну некуда ей тут выбираться! Разве что где-то сейчас отодвинется камень и кошка исчезнет в подобии шлюза капитана Немо. Бриз выразил желание тоже позвать кошку и высказать ей все, что он думает о не-честно играющих в салки кошках. Получил строгую команду «сидеть» и повесил нос, решив, что вечер не задался с самого утра, когда уходившая на работу хозяйка посади-ла его на цепь. Чувствуя собственную беспомощность и подспудную вину, я медленно пошла вдоль до-роги, отслеживая кошку. Вдруг, увидев, что мы больше не стоим над душой, она лихо вы-берется на асфальт? Кошка уже больше не плыла к горизонту, она стара-лась держаться рядом с каменной обводкой. Температура воды не минусовая, но здесь вам и не Мертвое море – вода сама держать на своей поверхности вечно не станет. Возвращаюсь. Зову кошку, спустив сначала руку к воде – не достаю до шкирки обидную малость, - а потом поводок, окунув его конец в воду. Давай, кошка, соображай. Продемонстрируй нам свою способность лазать. Это же просто. Кошка отчаянно мяучила матом и отказывалась демонстрировать навыки верхолазания, которые её собратья у Куклачева играючи показывают в театре. Брезентовый поводок пе-чально намокал в воде, маяча перед носом у кандидатки в утопленницы. Кошка намокала еще быстрее, силенки ее таяли на глазах. У нее оставалось максимум ми-нут пятнадцать до того, как перед ней откроется туннель с белым светом и С-того-светный экспресс дос-тавит кошачью душу на суд кошачьих предков. Нагибаюсь максимально низко, краем глаза левого отслеживая сидящего невдалеке Бриза, с удивлением наблюдавшего за мной в свою очередь, зато весь мой правый глаз мог любоваться злой кошачьей мордой. Пестренькая такая морда типичной кошки сред-ней полосы России. Не слишком откормленная, но и не дистрофичная. Не достаю все рав-но, хоть ты тресни! Эх, последняя попытка. Пальцы буквально миллиметр не достают до холки, чтобы выхватить эту камикадзе-неудачницу. И здесь, испытав всплеск отчаянья, кошка решилась: она подтянулась из последних сил и, что было мочи, впилась в мой указательный палец. Острая боль пронзила мое брен-ное тело с ногтя до кончиков пальцев на ногах. Только бы у нее не разжались зу-бы! Вто-рого шанса не будет. Медленно начинаю поднимать руку, на которой висела кошка с оша-лелыми глазами и хваткой питбуля. Она сама не верила, что дикий план ее сработал. Едва под лапами у нее замаячил асфальт, кошка выплюнула мой палец и отскочила от ме-ня метров на пять. Как будто это я ее только что бросила в воду. Ну, косвенным образом, я этому способствовала, но… Повисло неловкое молчание. Изумленный до глубины души южачонок глазел на происходящее. Смысл в происходящем он перестал видеть сразу после прыжка кошки в воду. Ну и игры у хозяйки! Вот сейчас что делать, например? Хозяйка знаков никаких не подает, разглядывает палец. Пахнущий кровью. Может, кошку снова надо пугнуть и по-вторить все заново?.. Мокрая кошка шарахнулась к ограде, едва песка шевельнулся. Хо-зяйка дернула поводок и велела идти в сторону дома. Объясните кто-нибудь, что здесь происходит?!! Бешеная кошка, не иначе. Кошки – они все странные, но эта – точно беше-ная, хоть и воды не боится. Ну ее, пусть сидит сама с собой. А дома сейчас куриные голо-вы разморажи-ваются. Дома – хорошо, там никаких кошек нет. Я еще несколько раз оборачивалась, уходя с места преступления, высасывая кровь из прокушенного почти насквозь пальца. Хотя кровь и сама хорошо лилась наружу, не со-бираясь в ближайшее время останавливаться. Палец начал болезненно пульсировать, на-мекая на то, что неплохо бы поинтересоваться у той кошки не кусали ли ее лисы в по-следнее время и когда госпожа Кошка в последний раз делала прививку против бе-шенства. Угрюмая кошка, сидя на ограде с грациозностью собаки на заборе, провожала нас подозрительным взглядом. Ну, если навернется снова – это ее проблемы. Я свой кар-мический долг оплатила. Кровью. Прокушенный палец, кстати, продемонстрированный Бризу, интереса не вызвал. Мне вежливо повиляли хвостом и поинтересовались, чего хо-зяйка желает. Трогатель-ного облизывания раны и дележа целебной собачьей слюной, от которой все заживает как на собаке, я от него так и не дождалась. Типа сама разбирайся, я по мелочам не работаю. Вот если бы надо было найти ту кошку и навалять ей – это всегда пожалуйста, обращайтесь в любое время. А шрамы – они украшают, кстати. И вообще, кормить в этом доме будут сегодня?

Туся: Один уютный вечер Уютный воскресный вечер наполнял комнату. Мягкий свет желтой лампы пах яб-локами с корицей. За окном леденела звездная темнота. Каждый из них занимался своим делом: серый южак отлеживал правый бок на полу, его хозяйка, завернувшись в плед, чи-тала. Смотря очередной сон про погоню, Бриз резво махнул лапой и миска с водой вы-плеснула на линолеум лужицу. Левый глаз пса приоткрылся, пока правый торопливо дос-матривал окончание сна. Лужица была маленькой, но с весьма милитаристическими на-клонностями. Она не пожелала довольствоваться первоначальной территорией и начала медленно растекаться в стороны, уже представляя в своем распоряжении всю комнату. Скорость продвижения у нее была маленькой, так что лужице грозила бесславная судьба военачальника, посеявшего свое войско на полях противника. Проще говоря, она раньше высохнет, чем причинит хоть кому-то вред. От романтического чтива меня оторвал пристальный взгляд. - Что? – спрашиваю возмущенные кари глаза, заложив пальцем прочитанное место. - Лужа, - сказали мне негодующе. - Пусть себе живет, - отмахиваюсь. - Вот если бы ты опрокинул ведро с водой,... – и вер-нулась к тому месту, где меня столь бесцеремонно прервали. «Дрожащими от нетерпения пальцами Рэнд принялся одну за другой расстегивать пуговки на ее корсаже. Через мгновение он уже стянул корсаж с ее плеч. Скай охотно по-зволила ему это и не сопротивлялась, когда его руки ненадолго, но очень возбуждающе задерживались на ее корсаже, пока он расстегивал другие пуговки. Подхватив жену на ру-ки, он отнес ее на кровать. Быстро сняв халат, Рэнд небрежно бросил его на спинку сто-явшего рядом кресла и, повернувшись, вдруг застыл, увидев выражение лица юной супру-ги. Она смотрела на него круглыми от ужаса глазами. Скай впервые видела обнаженного мужчину…» - Ну что? – раздраженно вскидываю голову. - Лу-жа, - по слогам произнес Бриз, брезгливо покосившись на маленький растекающийся ручеек. Он чуть отодвинулся. – Вытри ее, как всегда вытираешь мою бороду и то, что с нее капает! Я хочу здесь спать, а тут мокро. - Обойдешься! Перейди на другое место. Возвращаюсь к чтению. Кому охота бегать за тряпкой, когда тут начинается нако-нец самое интересное? В конце концов, эти двое сто с лишним страниц ходили вокруг да около, страдая от страсти, позволив себе лишь скромненький поцелуй на пятьдесят второй странице. Но тогда вошла его престарелая матушка, которая потеряла где-то в доме свое вышивание и пошла его искать в одиннадцатом часу ночи в библиотеку, вынудив влюб-ленных прерваться. А при том накале страстей, который каждый из них испытывал из-за невозможности уединиться, первая совместная ночь у них должна была пройти феерично. «Заметив краем глаза, что Рэнд собирается лечь рядом с ней, она в страхе отодви-нулась подальше, к противоположному краю кровати. Догадавшись, что жена готова к бегству, Рэнд схватил ее за лодыжку и вытянулся на постели рядом с ней. Он превосходил ее силой и ловкостью, и это остановило Скай, лишив ее решимости сопротивляться. – Вы хотите уйти? – спросил Рэнд. Скай покачала головой. Она оказалась в сладкой ловушке, и у нее не было желания вы-браться из нее. – Может быть, вы передумали и хотите сказать мне правду о себе, прежде чем я сам узнаю ее? – спросил он. Дрожь пробежала по телу Скай. Ей хотелось сказать ему то, что он предполагал от нее услышать. Однако она не желала лгать мужу. Взглянув на ее грудь, Рэнд увидел сквозь тонкие кружева ее затвердевшие соски, похожие на два розовых бутона. Резким движением руки он разорвал ночную рубашку жены, чтобы насладиться…» Шарканье, прозвучавшее в тишине комнаты, заставило меня подпрыгнуть. Что… У него было выражение потомственного английского лорда, которого вдруг заставили выносить помойное ведро! Бриз, придавив правой передней лапой свою скомканную под-стилку, водил ею по луже! Не видь я это собственными глазами – не поверила бы. Лужица была крошечной и мгновенно впиталась в ткань. После чего подстилка была отброшена движением лапы в сторону, а меня наградили презрительным взором. - Видишь, до чего ты меня довела?! Угораздило же меня поселиться с такой неряхой. Стыд и срам, - добавил южак, и переполз на метр в сторону, повернув ко мне филейную часть своей тушки, растянувшейся на манер цыпленка тапака. Закончив изумляться, я залпом допила сок из стакана, уже представляя как припря-гу песку к уборке по хозяйству. - Ага, только ГЗМ купить не забудь, - ехидно сказали мне из угла. - Что купить? - Губо-закатывочную машинку. Я в доме охранник и часть мягкого интерьера иногда. Ищи другого дурака. Обидевшись, я вернулась к чтению. «…груди, стал быстро и ловко приводить в порядок лиф ее платья, застегивать крохотные пуговки, которые он с такой же ловкостью недавно расстегнул». Стоп! Какие пуговки? Какое платье? На ней же была разорванная ночнушка и герцог. Да, вот на 134 странице про сорочку, а дальше… страница 145. Вырвали продвинутые чита-тельницы библиотеки до меня, о чем стоит ревизионная печать с датой. « - Дети, где вы? – из коридора раздался пронзительный голос старой герцогини. - Милая, вы были неподражаемы. Я безмерно счастлив, что вы моя, - торопливо сказал Рэнд, оправляя свою одежду. – Где вы научились всем этим штучкам, любовь моя? Скай очаровательно покраснела и потупилась, но ответить не успела – в комнату вошла вдовствующая герцогиня. Близоруко щурясь, леди поинтересовалась: - Кто-нибудь видел мои очки? Я нашла одну весьма занимательную книжицу за подушкой в Дартмуртской гостиной, которую никак не могу изучить без своих очков. - Мама, наверное, вы оставили их в музыкальной комнате, куда ворвались, чтобы сооб-щить нам о поимке в саду вашего какаду, - с натянутой улыбкой ответила Скай, горя от неутоленного желания. Обрадованная герцогиня удалилась, пожелав им приятного дня. - Продолжим? – Рэнд прижал Скай к себе. – На чем мы остановились? - На том, что я требую поставить запоры на каждую комнату в этом доме, - заявила она, высвобождаясь из его объятий. – Иначе, клянусь я…» - Наташенька, ты дома? – любимая свекровь по старой привычке открыла дверь своим ключом. – Я принесла борщ и котлеток. Сереженька их очень любит. С весьма противоречивыми чувствами отложив роман, встаю под насмешливым взглядом своей собаки и иду встречать дорогую свекровь, считающую, что здесь ее сына морят голодом, тратя все деньги на собаку. Что ж, очень даже понимаю эту Скай. Увы, шансов научить наших с ней свекровей хотя бы стучаться, прежде чем ворваться, у нас не больше, чем заставить мою собаку вести домашнее хозяйство. Хотя…

сейн-3: Туся пишет: встречать дорогую свекровь, считающую, что здесь ее сына морят голодом, тратя все деньги на собаку. так я не одинока в ситуации?

Туся: Продолжение... Наталья Субботина (с) Какая гадость - эта ваша заливная рыба В начале зимы идем по дороге среди любимых дач. Глушь малохоженная. сюда разве что лыжники иногда забредают, судя по запорошенной лыжне. И видим мы - кто-то набросал блинчики у обочины. Блинчики без начинки. Когда-то она в них была, но кто-то их аккуратно распотрошил. приличное количество блинов. Блинчики смерзлись, скрючи-лись, но запах не убьешь!!! Проходим мимо без поводка. О, хороший способ проверить выдержку. Собак останавливается. Нюхает (блинов никогда не ел - тяжелая у него судь-ба). Нюхает. Собирается отойти - и очень быстро всасывает один блинчик. Так быстро, что я просто крикнуть не успеваю ничего. Но ощутив мой "радостный порыв" - пес отбе-гает в сторону, спешно дожевывая блин и закатывая глаза то ли от ужаса, то ли от удо-вольствия (хотя какое удовольствие в замерзшем блине?). На мои фопли "фу!" согласно кивает, причмокивая, что-то типа "полностью согласен - это "фу". Такое "фу", что выки-нуть жалко на дорогу - надо срочно убрать с лица земли эту гадость. Уу. какое "фу". сей-час доем и подойду, чтобы ты не отравилась ядовитостью этой премерзкой. Вот сейчас, уже доедаю. м-ца. Смачно поводив языком по зубам, чтобы доесть оставшиеся там ку-сочки, бочком обходит оставшиеся блины, исполняя команду "ко мне". - Какое "фу", какое "фу", - укоризненно качает головой пес, кося карим глазом на блины. - Ты абсолютно права. И у кого руки подвернулись выбросить это? Печально вздохнув, что вынужден оставить это все на произвол судьбы, Бриз по-корно идет рядом. А в его рту оттаивает с опозданием вкус блинчика, смягчая боль утра-ты. Просто улыбнуло сегодня. Поделиться с вами захотелось. Едем в троллейбусе с южачонком на кусалки. Дите в на-рыльнике мирно лежит на задней площадке троллейбуса, грея мои ноги. Остановка. Двери открываются. Кто вошел, кто вышел. Двери почти готовы закрыться, когда к ним подбега-ет с улицы тетка. Тетка еще не верит, что успевает на транспорт, на автомате лихо задира-ет подол пальто двумя руками, поднимает глаза вверх, шоб ступеньку не пропустить... - Ёёёё! - отпрыгивает назад и вместе с двумя сумками, продолжая держать концы подола приподнятыми, бежит в среднюю дверь. домой-то хочется! и живой. - Ты чего? - ее малость припозднившаяся подруга как раз добежала до задних дверц и не-доуменно глядит теперь вслед убегающей товарке. потом поднимает глаза и видит косма-тое-серое-большое, лежащее на пол-площадки (скромно пес лежал, но судя по ее лицу, на его месте был снежный человек). - ЁЁёё! (именно "Ё". Без мата завуалированного) - издает она, после чего так же резво рысит к средним дверям троллейбуса. Успевает. Двери за-крываются. Тетки ошалело оглядываются в поисках сидячих мест, чтобы перевести дух. Задняя площадка хохочет так, что пассажиры из других частей салона, недоуменно начинают оборачиваться.

Туся: Страсти-мордасти! Вспомнилось тут на днях. Поздний зимний вечер. Снега. Лесок. Прогулочная троп-ка. Гуляют два спаниеля и южак молодой. В дополнение к ним я и два хозяина мужского пола возраста приличного, но мужчина - он до старости щенок, скажем так. Далее с моих слов. Вдруг раздается далекий полулай-полувой. Ну чисто собака где-то на том краю ле-са заголосила. А мой пес как подскочит на месте с разворачиванием морды в сторону ту, где только что была попа. Только челюсти в морозном воздухе клацнули. Мужики ржут. - вы чего? - интересуюсь, вглядываясь в темнеющие кущи - вдруг собака та сюда прибе-жать решит? Стая бродячих, что ли? - Да это Юрик взвыл, прикололся, - фыркает один. - А я Бризу по крупу хлопнул ладонью. Как он отскочил! А ты чего? Думала, собака настоящая была? Ошарашенный южак подозрительно взирал на мужчин, вместе с ошарашенной мной, под-бирающей слова поприличней и попонятней. - А если бы он тебе в руку вцепился??? - тихо спрашиваю мужика, знающего Бриза лишь с одной стороны южацкой - мягкой и пушистой. На его счастье. - Приняв за собаку напав-шую. Нет, он бы выплюнул потом тебя, ты не думай. Понял бы, что обознался. - А я об этом не подумал... Мужчины!!!

Туся: Водолаз. Идем сегодня по улице. Тетенька нервно косит на нас глазом идущая по той же сторо-не дороги. Она то шарахается к обочине, пропуская зачем-то нас. То обгоняет. Но далеко не удаляется. Мы возвращаемся домой из гостей. У собака моего зятяжное вынюхивание всех меток, чтобы дольше не идти домой - весна ж! Поэтому мы медленно, со смаком идем, останав-ливаемся, снова идем, обгоняем тетю невольно, пропускаем. Тетя собаку явно боится. Но ей очень интересно, шо за бестия тащится волосатая на поводке у девицы? - Это у вас что за порода? - наконец робко решилась спросить она. Уже за одно то, что нас не назвали водолазом, я была готова простить ей многое. - ЮРО. - Аа, - кивнула тетя, пятясь, когда пес потянулся и ее обнюхать за компанию к сугробу. Судя по ее лицу, породу такую она не слыхала, но для себя вывод какой-то сделала. Идем мы дальше. И слышим в спину: - Уж лучше этих держать, чем волкодавов каких-нибудь! На миг останавливаюсь, оценивая фразочку. наверное, это был комплимент. Осмелевшая тетя начала закидывать нас в спину вопросиками о содержании в быту данной породы, об уходе за шерстью, о том, куда девать шерсть, о пользе изделий из шер-сти собак. Теперь была вынуждена через полтора шага останавливаться я, отвечая. Собак по-изумлялся, что прокатило оттянуть возвращение домой с теплой улицы, и продолжил ню-хать метки. Свой долг популяризатора и просветителя породы я выполнила, хотя и не уве-рена, что тете это когда-нибудь понадобится. ЗЫ. А водолазом нас назвали утром. Узнав с разочарованием, что мы не водолаз, а южак, задумчиво прищурилась тетя с сумкой. И согласилась, что водолаз у ее подруги был ДРУГОЙ. Шерсть у него была коричнево-бурой, пошире в кости, не такой лохматый, а так один в один ведь похож. Долго прожил. Только мой седой уже (в год, хозяйка, сцука, довела мальчишку).

Туся: Водолаз-2. Сейчас вы скажете, что я это все выдумываю, что так часто никого не называют водо-лазом. Но жизнь такая непредсказуемая штука... А у меня бы фантазии не хватило столько встреч выдумать! Возвращаемся с утренней прогулки. На узенькой тропе бабуля и два дедушки уступить решили нам дорогу, твердо решив пропустить нас первыми. Взглянув на их решительные лица, иду. Собак трусит на поводке впереди. - Дочка, - вопрошает бабуля вслед. - Эти собаки людей на воде спасают? - и с надеж-дой смотрит на меня. Охота ей на живого водолаза посмотреть. - Нет, - вздыхаю печально. мне тоже охота на водолаза посмотреть. да не судьба. хоть ньюфа заводи. - это ЮРО. - аа, - разочарованный выдох. Такая красивая собака, большая, лохматая, а не водолаз. - И чего они делают? - интересуется дедушка. Должна же собака для чего-то выво-диться. Да, водолазом ей не повезло родиться, но это не повод бездельничать. - Овечек пасут. - Ааа. - Все трое пытаются представить себе это самое выпасение. Картинка их удовле-творяет. Нужное занятие у породы. - А ты ее чешешь? - пытливо уточняет бабушка, хозяйским взглядом уже превратив шерсть южака в носки, варежки, собачьи пояса и свитера. Вдруг я не догадалась сама ка-кую ценность имеет моя собака. Молодежь ведь! - Чешу, - признаюсь. Бабушка одобрительно кивает, объясняет дедушкам: - Бывают ведь пуховые козы, вот и у этого пух под шерстью. Дедушки благостно кивают, бабушка немного печально смотрит нам вслед: такая шерсть уходит.

сейн-3: Туся пишет: Нет, он бы выплюнул потом тебя, ты не думай. Понял бы, что обознался.



полная версия страницы